|
Ваан терьян стихи о любвиЧистый голос Терьяна — Журнальный залВаан Терьян. Лирика. — Ереван: “Литера”, 2006, под ред. Наталии Гончар. “Перевод стихов невозможен”, — говорил один из блистательных мастеров русского поэтического перевода Самуил Маршак. И добавлял: “Каждый раз это исключение”. Обобщив в этих кратких формулах свой многолетний переводческий опыт, Маршак, по всей очевидности, хотел сказать, что если поэтический перевод удается, то это надо воспринимать как чудо… Именно такое чувство — прикосновения к чуду — сопровождает читателя, перелистывающего страницы книжки избранной лирики классика армянской литературы Ваана Терьяна в переводах Альберта Налбандяна. Автор предисловия к книжке Татьяна Геворкян вспоминает, что еще в середине 80-х годов, ознакомившись с переводами, помещенными в ереванском юбилейном (к 100-летию поэта) издании Терьяна, она обратилась к А.Налбандяну с вопросом: не возникало ли у него желания целиком перевести какой-нибудь сборник Терьяна, скажем, “Грезы сумерек”? И услышала в ответ, что, если переводить стихи подряд, можно впасть в монотонность, можно утерять свежесть и остроту восприятия всего богатства, всех оттенков интонаций и настроений поэта… “Думаю, что необходим перерыв, время, чтобы слух вновь стал чутко улавливать тончайшие модуляции терьяновского голоса, малейшие движения его души”, — сказал тогда Альберт Налбандян и так определил характер поэзии Терьяна: “Его стихи сотканы как бы из полутонов, нюансов, из неожиданной смены настроений и чувств. Вместе с тем они очень просты, естественны. И очень музыкальны. Звучанию строки Терьян придавал большое значение. Переводить такую поэзию невероятно трудно. Она требует от переводчика такого же напряжения, такой же полноты переживаний” (беседа Татьяны Геворкян с переводчиками Терьяна Альбертом Налбандяном и Георгием Кубатьяном была опубликована в № 4 журнала “Литературная Армения” за 1986 год). Эти слова отмечены не только глубиной и тонкостью понимания сути терьяновской лирики, но и чувством высокой ответственности переводчика, решающегося на столь нелегкий труд. С тех пор прошла четверть века. И вот теперь А.Налбандян представил в единой книжке свои давние и новые переводы Терьяна, причем это не какой-либо целостный поэтический цикл или сборник поэта: это стихи разных лет, разных мотивов и настроений; это стихи, выбранные самим переводчиком и в его авторском прочтении и пересоздании подаренные читателю. Авторско-переводческая воля Альберта Налбандяна, который явился фактически и составителем сборника, выразилась и в том, что он поместил свои переводы параллельно с оригиналами. Нужны ли вообще подобные параллельные издания? Ведь перевод предназначается прежде всего для читателя, не знающего языка оригинала. И зачастую уже только по тексту перевода можно дать ему оценку, даже не сравнивая с подлинником. Видный болгарский поэт и переводчик Атанас Далчев как-то заметил: “Чтобы определить, можно ли считать тот или иной перевод художественным, не нужно сравнивать его с оригиналом, как для того, чтобы оценить портрет, не обязательно знать его модель. Признак художественности перевода заключается в его самостоятельности: он удовлетворяет нас сам по себе, в то время как нехудожественный перевод всегда заставляет нас ощущать отсутствие оригинала”. С этой точки зрения без всякого сравнения с подлинником по переводам Альберта Налбандяна узнается Ваан Терьян как тонкий лирик с присущим ему образным видением, неповторимой интонацией, прозрачной музыкой стиха: День умирает. Медленная мгла Ложится наземь невесомой пряжей. Как тихо! Как спокойна и светла Дремота вечереющих пейзажей! Безмолвные не дрогнут тростники, Задумавшись, стою. Везде покой, Этот текст — перевод стихотворения Терьяна “Элегия” — самодостаточен, это — поэзия. И он не нуждается в сопоставлении с оригиналом, но, как мне кажется, на уровне сугубо читательского восприятия. На уровне же восприятия критического вопрос сопоставления перевода и подлинника конечно же не может быть совершенно снят, тем более если перевод удавшийся (недостатки обычно бывают видны и без сравнения). Критику всегда интересно “поверить алгеброй гармонию” переводного текста, выявить слагаемые творческого подхода переводчика к этому тексту. И критик все равно сравнивает перевод с оригиналом. Но когда оригинал и перевод печатаются параллельно в одном и том же издании, причем по воле самого переводчика, — это уже свидетельство того, что свою работу он смело выносит на суд самого широкого читателя (конечно же двуязычного), который, прочтя перевод, вряд ли избежит искушения обратиться тут же к подлиннику. Читателю фактически прививается культура сравнения, сопоставления перевода и подлинника, возможность проникнуть в творческий мир переводчика, понять тот или иной его переводческий выбор… Конечно, оценки работы переводчика могут быть совершенно различны и даже противоположны: есть не только критики-буквалисты, но и читатели-буквалисты… Однако заметим, что и таковые соберут для себя из переводов А.Налбандяна весьма небогатый урожай примеров, и это, пожалуй, примечательная черта данного сборника. При сравнении напечатанных рядом двух поэтических текстов на двух языках удивляет и восхищает то, что при всей естественности своего звучания по-русски переводы А.Налбандяна поразительно близки оригиналам — своей лексикой, образностью, интонационным движением, мелодикой, настроением… От первой метелиСады облетели, И стали стелиться Мне под ноги листья, — таковы начальные строки “Осенней песни” в переводе А.Налбандяна, и они сразу же завораживают читателя своей музыкальностью, именно терьяновской музыкальностью — не нарочитой, бросающейся в глаза (хотя есть у Терьяна и такие стихи, где аллитерации выступают на первый план), а внутренней, подспудной, обволакивающей все стихотворение и создающей настроение. Именно это — одна из основных черт поэзии Ваана Терьяна, и ее сразу выделили и оценили крупнейшие армянские поэты Ованес Туманян и Аветик Исаакян, подчеркивая, что молодой Терьян пришел в армянскую поэзию не с целью продолжать и развивать заложенные ими традиции, а чтобы сказать свое новое слово. “Совершенно новыми красками, — писал о Терьяне Ав. Исаакян, — новым голосом воспел он и любовь, и родину, и природу. Он освежил и материал, и язык армянской поэзии. В слова армянские он словно вдохнул музыкальность… Мелодичность, лиричность — вот суть его поэтики”. Действительно, богатство созвучий и напевность — это ведь не совсем одно и то же. А стихотворения Терьяна, как точно подметил Аветик Исаакян, отличаются еще и мелодичностью. И не случайно многие тексты Терьяна положены армянскими композиторами на музыку, стали любимыми романсами. Но когда я читаю в переводе Альберта Налбандяна такие терьяновские строки: Приду к тебе, когда ты будешь одинока, И тихий вечер осенит тебя крылом, И все мечты твои умрут в груди до срока, И все стремления останутся в былом… — или вот такие: Боль, что терзает сердце, — неизбывна. О где ты?.. Все сильней моя тоска. Звучит твой голос нежно и призывно, А ты недостижимо далека… и еще множество других стихотворений в этой книге, меня не покидает ощущение, что и они могут быть переложены на музыку, могут стать русскими романсами… Так тонко уловил и воссоздал Альберт Налбандян напевность терьяновской лирики. Это и есть высокая верность оригиналу. Еще одна особенность налбандяновских переводов — это сохранение и по возможности точное воспроизведение (не в ущерб, разумеется, поэтичности и естественности звучания переводного текста) формальных особенностей терьяновского стиха. Терьян явился большим новатором в армянской поэзии начала XX века, обогатив ее новыми размерами (наряду с традиционным силлабическим стихом он использовал и силлаботонику), ритмами, такими формами, как сонет, триолет, газелла… О вкладе поэта в развитие армянского стиха академик Эд.Джрбашян написал целую монографию — “Система стихосложения Ваана Терьяна” (1995). Конечно, при переводе поэзии сохранение формы оригинала не может быть непреложным требованием. Порой строгое следование форме может и погубить перевод, потому что один и тот же размер воспринимается в разных языках по-разному (так, например, произошло с целым рядом философских четверостиший Туманяна, переведенных в первой половине XX века: копирование размера подлинника привело к появлению в переводах танцевальных, плясовых интонаций). Но переводы А.Налбандяна являют нам совершенно иную картину, вновь изумляя читателя: бережно воссоздавая особенности формы оригинала, он никогда не поступается ради этого теми его основными компонентами, которые и несут в себе поэзию, вызывают у читателя эмоциональное переживание. Даже читатель, не знающий армянского, прочитав такие переводы, как “Снег над округой…”, “Газелла (дорогому Паоло Макинцяну)”, “Плачь, моя муза…”, “Зовешь меня вечно…”, “В сердце боль — оттого что промчались года…”, “Осенняя грусть” и др., может, взглянув на текст оригинала, помещенный слева, увидеть, что в переводе сохранены та же строфика, та же длина строк, то же чередование длинных и коротких строк в одном стихотворении… Но при этом в переводах нигде не ощущается скованности поэтического дыхания: русский стих льется естественно и свободно, так, словно Терьян написал эти стихи по-русски. Вот стихотворение из цикла “Страна Наири” (“Наири” — одно из древних названий Армении), которое сам Терьян называл “истинным сонетом”, поскольку здесь в точности соблюдены структура и принципы рифмовки классического (французского) сонета. А.Налбандян тщательно сохраняет в переводе все формальные признаки оригинала, в том числе и особенности рифмовки (abba, abba, ccdeed). Но все это ни в коей мере не мешает ему донести до русского читателя поэтический голос Терьяна в его полную силу. Пересозданные А.Налбандяном стихи, как и в подлиннике, хочется запомнить, выучить наизусть: Проходит ночь, мучительно темна, Сменяется рассветом равнодушным, Но сердцу даже в этом склепе душном Все верится в иные времена. И что с того, что мраку власть дана Наследником столетий, пилигримом Как это удается переводчику? Это тайны его мастерства… А результаты этого скрытого мастерства даруются читателю… Кстати, переводы Налбандяна из патриотического цикла “Страна Наири” (к сожалению, в книжке не обозначены названия циклов, в которые входит то или иное стихотворение) хочется отметить особо. Этот цикл, созданный в годы Первой мировой войны, в котором поэт, говоря его же словами из письма к дочери Ованеса Туманяна Нвард, выразил “высокое страдание наирской души”, как раз ярко демонстрирует весь диапазон модуляций терьяновского поэтического голоса, и в переводах это воссоздано великолепно — от лиризма, теплоты и задушевности (“Я помню поздней осени наряд”, “Здесь выплакивала мама…” и др.) до твердости и непререкаемости интонаций, выразившихся в чеканных строфах-двустишиях: …Толпы варваров сгинут, уйдут, не оставив следа, — Наш язык, наша царская речь не умрут никогда. Вашим душам, ленивым, чужим, никогда Станет пылью когда-нибудь гордая мощь Ты, как Феникс, из пепла восстанешь, Ваана Терьяна переводили на русский язык еще до революции; и в советское время периодически издавалась его поэзия, даже в таком престижном издании, как “Библиотека поэта” (1980), куда вошло более 350 стихотворений. Были в этих сборниках и удачные переводы. Но, увы, они тонули в общем потоке текстов, очень мало общего имеющих с Терьяном — с его лексикой, интонацией, мелодикой… Несомненно, терьяновская поэзия приблизилась к русскому читателю после упомянутого сборника 1985 года (большинство новых переводов в котором было выполнено Г.Кубатьяном и А.Налбандяном). И все же, думается, чистый голос поэзии Ваана Терьяна, незамутненный и непрерываемый его голос звучит по-русски пока только в небольшой книге переводов Альберта Налбандяна. Здесь всего 62 стихотворения. Но переводчик выбрал тексты, по которым читатель сможет уловить все характерные мотивы и настроения терьяновской лирики — от симво- Нет, я в горах не одинок — Со мной трава и синь густая, И тихо ластится у ног Тумана дымка золотая. …Жизнь улыбается, маня Цветами, звездами, листвою. Душа распахнута моя, Как небеса над головою. Я вниз гляжу, и мне близки Все расстоянья в мире этом, И стряхивает груз тоски Душа, наполненная светом, — то в этих строках сливаются обе души, наполненные светом, — поэта и переводчика. И свет этот озаряет читателя. magazines.gorky.media
nashaarmenia.info Ваан Терьян. Երկու ուրվական. — Школа Национальной Мудрости
Сегодня в рубрике Избранные стихи произведение Ваана Терьяна «Ерку урвакан». Վահան Տերյան — Երկու ուրվական Нажмите для прослушивания Аудиозапись: Adobe Flash Player (версия 9 или выше) требуется для воспроизведения этой аудиозаписи. Скачать последнюю версию здесь. К тому же, в Вашем браузере должен быть включен JavaScript. Ես եմ ,դու ես, ես ու դու Չըկան օրերն ահարկու, Մոռացել ենք անցյալում Ваан Терьян Ես եմ, դու ես, ես ու դու
Метки: Армянская поэзия, Армянская проза, армянские стихи, армянские стихи о любви, Ваан Терьян, Վահան Տերյան - Երկու ուրվական dproc.ru Архивы Ваан Терян - Armenian PoetryГлаза у ней были, как небо, нежны, Ты видишь-эта жизнь как быстрый сон Умерев,каждый вечер она, Среди равнодушных людей, Сегодня будь мне сестра, Медлительна поступь коня моего Под окнами рыдает без конца Моё бедное сердце сжимает тоска: Ваан Терян-псевдоним Ваана Сукиасовича Тер-Григоряна.Родился www.armenianpoetry.ru Терьян, Ваан Сукиасович — ВикипедияМатериал из Википедии — свободной энциклопедии Ваан Терьян (арм. Վահան Տերյան, имя при рождении Ваган (Ваан) Сукиасович Тер-Григорян; 28 января (9 февраля) 1885, Гандза — 7 января 1920, Оренбург) — армянский поэт и общественный деятель. Ваан Терьян родился 28 января 1885 года в семье сельского священника в селе Гандза (ныне район Ниноцминда) близ Ахалкалаки. В 1899 году Ваан поступает в Лазаревский институт восточных языков в Москве. Вместе с друзьями Терьян издаёт в институте рукописную газету «Надежда», в которой не только выступает с редакционными статьями и передовицами, но и возглавляет отдел поэзии, где публикует свои стихи под псевдонимами Швин, Volo и др. Окончив институт, в августе 1906 г. Терьян поступает в Московский университет, на отделение русского языка и литературы историко-филологического факультета. Под непосредственным влиянием революции 1905—1907 годов он пишет цикл стихов «Терновый венец», в котором прославляет борцов революции. Ночью 3 декабря 1906 г. квартира Терьяна была подвергнута обыску, он и его друг были арестованы, но 13-го декабря его освободили из-под стражи. В этот период Терьян написал «Эстонскую песню», «Осеннюю песню», «Осеннюю мелодию», «Чудо-девушке», «Схороните меня на закате», «Желание» и др. стихи. С 1913 года учился на востоковедческом факультете Петербургского университета. Поэзия Терьяна с её тончайшим лиризмом, проникновенностью чувств, исключительной музыкальностью и богатством языка — крупнейшее явление в истории армянской литературы.[2] В 1908 году в Тифлисе был опубликован его первый сборник стихов «Грезы сумерек». Сборник получил хорошие отзывы от Аветика Исаакяна и Ованеса Туманяна. В 1910 г., параллельно с учёбой в Московском университете, Терьян редактирует и издаёт литературно-художественный альманах «Гарун» («Весна»). В 1915 г. Максим Горький поручил Терьяну составление «Армянского сборника», который был издан в Москве. В том же году пишет патриотический цикл «Страна Наири». Валерий Брюсов перевёл ряд стихотворений поэта и назвал его «наиболее видным деятелем» среди молодых поэтов «русской Армении».[3] В 1917 году вступил в РСДРП ; был избран членом ВЦИК на III и на IV съездах Советов. В 1918 году — член советской делегации на мирных переговорах в Брест-Литовске. В конце 1919 года по направлению Наркомата иностранных дел поехал в Туркестан и умер в дороге от туберкулёза легких.[2] Похоронен в Оренбурге, место могилы неизвестно. Кенотаф поэта находится в пантеоне парка им. Комитаса в Ереване. Памятник Ваану Теряну в ОренбургеНа армянском языке[править | править код]
На русском языке[править | править код]
ru.wikipedia.org Список книг и других произведений Ваан Терьян (Vahan Teryan) Сортировка по году написанияВаан Терьян родился 28 января 1885 года в семье сельского священника в селе Гандза (ныне район Ниноцминда) близ Ахалкалаки. В 1899 году Ваан поступает в Лазаревский институт восточных языков вМоскве. Вместе с друзьями Терьян издаёт в институте рукописную газету “Надежда”, в которой не только выступает с редакционными статьями и передовицами, но и возглавляет отдел поэзии, где публикует свои стихи под псевдонимами Швин, Volo и др. В августе 1906 г. Терьян поступает вМосковский университет, на отделение русского языка и литературы историко-филологического факультета. Под непосредственным влиянием революции 1905—1907 годов он пишет цикл стихов «Терновый венец», в котором прославляет борцов революции. Ночью 3 декабря 1906 г. квартира Терьяна была подвергнута обыску, он и его друг были арестованы, но 13-го декабря его освободили из-под стражи. В этот период Терьян написал “Эстонскую песню”, “Осеннюю песню”, “Осеннюю мелодию”, “Чудо-девушке”, “Схороните меня на закате”, “Желание” и др. стихи. Поэзия Терьяна с её тончайшим лиризмом, проникновенностью чувств, исключительной музыкальностью и богатством языка — крупнейшее явление в истории армянской литературы. В 1908 году в Тифлисе был опубликован его первый сборник стихов «Грезы сумерек». Сборник получил хорошие отзывы от Аветика Исаакяна и Ованеса Туманяна. В 1910 г., параллельно с учебой в Московском университете, Терьян редактирует и издаёт литературно-художественный альманах “Гарун” (“Весна”). В 1915 г. Максим Горький поручил Терьяну составление "Армянского сборника", который был издан в Москве. В том же году пишет патриотический цикл "Страна Наири". Валерий Брюсов перевёл ряд стихотворений поэта и назвал его “наиболее видным деятелем” среди молодых поэтов “русской Армении”. Умер от туберкулёза легких, в 1920 году. Похоронен в Оренбурге, место могилы неизвестно. Кенотаф поэта находится впантеоне парка им. Комитаса в Ереване. librebook.me Ваан Терьян, биография | Наша средаС именем Ваана Терьяна связан целый период развития новой армянской поэзии. Вступив на литературное поприще непосредственно после И. Иоаннисяна, Ов. Туманяна и Ав. Исаакяна, Терян открыл совершенно новую страницу в истории армянской поэзии. Это новое состояло не только в поэтическом языке, в формах и размерах стиха, но и в ином восприятии мира. Реальный мир Терьян воспринимает несколько иначе, нежели его предшественники. Он создает, как сказано у Лермонтова, «мир иной и образов иных существованье». Реальный мир, реальные предметы абстрагируются и лишь после этого воплощаются в поэтической фантазии. «Я — грезящий поэт», «Далека и недостижима ты, моя светлая греза», «Мои грезы летят к вам в объятия», — вот типичные выражения в стихах Терьяна. Ваан Терьян родился 28 января 1885 г. в живописном селе Гандза (близ г. Ахалкалаки) в семье сельского священника Сукиаса Тер-Григоряна. Детские годы поэта прошли в родной Гандзе с ее изумрудными лугами, звонкими ручейками, волнующимися полями пшеницы. Здесь он окончил сельскую школу. В 1897 году старшие братья, учившиеся в то время в Тифлисе, взяли его к себе, обучили русскому языку, готовя его к поступлению в московский Лазаревский институт восточных языков. В 1899 году отец везет Ваана в Москву и определяет в Лазаревский институт. Это учебное заведение сыграло большую роль в творческом становлении поэта. Впоследствии он часто вспоминал прославленный очаг культуры и посвятил ему поэму. На становление мировоззрения поэта решающее влияние оказали события 1905 года. В 1906 году, будучи уже студентом Московского университета, он писал: «Я всегда сочувствовал рабочему делу и из всех общественно-политических программ различных партий предпочтение отдавал социал-демократической программе». Политические симпатии Терьяна не ускользнули от внимания царской жандармерии. Во время массовых гонений и арестов Терьян вместе с друзьями Оником Оганджаняном и Мелконом Карамяном попадает в тюрьму (Бутырку). «Помню, — рассказывает М. Карамян в своих воспоминаниях, — Ваан и Оник, став у окна своих камер, громко запели песню на слова Никитина, в то время очень распространенную среди революционеров: На старом Кургане, в широкой степи, Получив в Бутырке революционное крещение, Терьян в этот период создает стихи, ставшие образцами политической лирики. Под непосредственным влиянием революционных событий написан цикл стихов «Терновый венец», в котором поэт прославляет борцов революции, погибших на виселицах и в тюрьмах. Одновременно он проклинает царских палачей, «торжествующих черную свою победу». …Жестокий враг ликует нынче вновь, Стихи эти, опубликованные в 1905-1906 годах в различных газетах и журналах, являются лучшим доказательством того, что реакция не сломила бунтарский дух поэта. Но, под ее гнетущим влиянием Терьян, наряду с другими представителями передовой армянской интеллигенции, укрылся «в мрачной темнице одиночества». В 1908 году в Тифлисе поэт издает свой первый сборник стихов «Грезы сумерек», предварительно ознакомив с ними Ованеса Туманяна и Аветика Исаакяна. «Чудесные вещи. кристальные чувства в безукоризненных по форме стихах. Это — подлинная поэзия, настоящая лирика», — говорит Исаакян. «Прекрасные стихи, и почти совершенная новость в нашей лирике», — подтверждает и Ов. Туманян правоту восторженного отзыва Исаакяна. Сборник «Грезы сумерек», созданный юношей, студентом, сразу привлек к себе внимание широкой читательской общественности и критики. В письме к видному критику Ц. Ханзадяну, отправленном из Баку, А. Ф. Мясникян писал: «Ваан и здесь уже прославился, читают его увлеченно». По свидетельству Ц. Ханзадяна, Мясникян, прочитав стихотворение «Песня расставания», растрогался до слез. Ты взглянула с усмешкой игривой «Грезы сумерек» распростерли свои крылья над армянской поэзией», — писал Цолак Ханзадян. Двадцатилетний юноша, по всеобщему признанию поэт «божьей милостью», приобрел множество поклонников. «Для меня Терьян тогда был не только гениальным поэтом, но и мифической личностью, — писал впоследствии Чаренц. — Поразительным открытием стала для меня книга Терьяна. Словно бездонный клад подарила мне. Я не выпускал ее из рук. Уединялся и без конца читал. Он оказал на меня волшебное влияние, и я до сих пор не могу без волнения вспоминать его имя». Ведущим мотивом сборника «Грезы сумерек» является тема любви в широком смысле этого слова. Любовь и песнь — моя душа, «Поэтом владело чувство всеобъемлющей любви к женщине, перед которой он раскрывал такую глубину и нежность своей души, о которой не ведали его близкие друзья», — писал Цолак Ханзадян. Женщина-человек, женщина-сестра, женщина-мать и женщина-жена — вот синтез тех качеств, которые искал Терьян. «Есть ли такая в подлунном мире? — спрашивает он. — В грезах — да, в действительности — не знаю, не встречал…» Не найдя в действительности идеала любви, Терьян создал в грезах романтический образ «чудо-девушки» и воспел ее: О чудо-девушка, царица звезд ночных! Сборник «Грезы сумерек» открывается стихотворением «Грусть», в нем выражен основной смысл любовной лирики поэта. «Чудо-девушка», созданная воображением поэта, в просторе пустынных полей нашептывает цветам слова нежной любви, которые цветы передают поэту, наполняя его сердце любовью. Однако призрак исчезает как сон, оставляя поэта в тоске. «Где же ты, мой дивный сон?» — зовет он в последующих песнях и в отчаянии восклицает: кого ты напрасно кличешь, сердце мое? Поэт часто соотносит свою печаль с картинами дождливой осени, с изображением гонимых ветром пожелтевших листьев, как символами угасания («Осенняя грусть», «Осенняя песня» и др.). К этому периоду относится и стихотворение «Шепот и шелест», отличающееся тончайшей музыкальностью. Невидимая, в полумраке таешь Это не просто мастерская игра звуков, — звук здесь максимально осмыслен и эмоционально насыщен. Это подлинная музыка слов, передающая и шорох легких шагов, и шелест влекомых ветром осенних листьев, и призывную тоску, и мучительную тревогу. Здесь «звучит» даже тишина. В период гибели «небесных мечтаний», когда иллюзорный облик «девы-мечты» растаял, поэт на мгновение метнулся в «темную пещеру» любовного «греха» («Желание», «Медуза» и др.). Поэт, искавший идеал в мире мечтаний и грез, в канун и в дни Ленских событий спустился с романтических высот, вышел «из мрачной темницы одиночества — сильный и гордый». Теперь в его поэзии звучат новые мотивы. Я вышел из темницы одиночества. В этих стихах Терьяна, рядом с любимым его образом «чудо-девушки», появляется и образ городской салонной дамы, которой посвящен цикл стихотворений «Кошачий рай». Примечателен сарказм Терьяна, назвавшего «кошачьим раем» атмосферу, создаваемую этими дамами, которые так мастерски умеют улыбаться из-под вуали, танцевать «вальс и полонез». Впервые в армянской поэзии Терьян воспроизводит образ светской столичной салонной женщины. В последний период своего творчества, устав от столичного шума и сутолоки, поэт уносится мыслью к родным горам отчего края, где перекликаются друг с другом пастухи, где поют свою вкрадчивую песню ручьи, где отчий дом, где горбится над прялкой добрая старушка мать. Люблю не славу светлых дней, Поэт остро переживал судьбу родного народа в годы первой мировой войны, ибо ясно видел, в какую пропасть толкают народ лжепатриоты. В цикле «Страна Наири» отразилась эта его глубокая тревога. Страна Наири, далекий мой сон. Терьян был одним из тех, кто связывал спасение армянского — и не только армянского — народа с новой Россией. «Только красные полки российских рабочих и крестьян могут принести свободу нашей окровавленной стране». В дни Великой Октябрьской революции Терьян спешит в Петербург и бросается в бурные волны революции, «ликующий и безумный, как буревестник». Стихи поэта этого времени свидетельствуют о начале нового периода в его творческой биографии. В «Песнях свободы» Терьян с пылкой любовью воспроизводит образ пламенного руководителя Бакинской коммуны Степана Шаумяна, которого он лично знал. За веком век пройдет — лениво, бесконечно. — О том, как волновал поэта героический образ С. Шаумяна, свидетельствуют и его статьи «Три встречи» и «Незабвенный товарищ». «Счастья быть знакомым с Шаумяном, — писал Терьян, — я удостоился только накануне Октябрьской революции, когда он прибыл в Петербург для участия в «Демократическом совещании» и когда мы встретились уже как партийные товарищи, и в моем сердце с еще большей силой снова пробудились чувства любви и преклонения перед этим человеком». Взыскательный мастер, Терьян неустанно отделывал стих, добиваясь желаемого результата. Варианты из рукописного наследия поэта знакомят нас не только с окончательным результатом отделанных стихов, но и с лабораторией поэта, с самим процессом его творчества. Терьян скрупулезно работал не только над каждым собственным стихом, но и над каждым переводом. Доказательством тому служат многочисленные варианты перевода одного и того же стиха. Например, «Осенняя песня» Поля Верлена имеет шесть вариантов. То же самое можно сказать и о его переводах из Г. Гейне, В. Брюсова, Ф. Сологуба и др. А его перевод пролога «Витязя в тигровой шкуре» Ш. Руставели академик Н. Марр назвал «куском солнца». Переводы Терьяна адекватны оригиналам. Трудно согласиться с высказыванием Терьяна — «легко было мое искусство». Наоборот, каждое стихотворение рождалось кровью сердца, капля за каплей. Особенно те стихи, в которых он применял тонический размер, не свойственный армянскому силлабическому стиху. Есть поэты, которые небрежно относятся к форме, Терьян же всегда отдавал ей щедрую дань. Мастер стиха, он действительно владел магией слов и умел их заклинать. Они подчинялись ему, как покорные духи волшебнику. Велики заслуги Терьяна и в деле популяризации армянской литературы. Прекрасно владея русским языком и тонко разбираясь в литературе, он по просьбе Горького переводил армянских писателей для «Сборника армянской литературы», вышедшего под редакцией Горького в 1915 году в Петербурге. Принимал он участие и в издании антологии армянской поэзии под редакцией В. Брюсова. В. Терьян первым из армянских писателей выступил на страницах армянских журналов в защиту Брюсова от нападок «желтой прессы» и других злопыхателей. Именно тогда он опубликовал и свои прекрасные переводы из поэзии Брюсова. * * * В 1919 году Терьян, будучи уже членом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, был направлен Народным Комиссаром Иностранных дел в Туркестан. Однако из-за тяжелой болезни он принужден был задержаться в Оренбурге. 7 января 1920 года оборвалась жизнь выдающегося поэта. Со смертью Терьяна «разбилась дивная чаша чувств и мыслей», отмечал Ав. Исаакян. Однако обаяние его поэзии ничуть не поблекло с годами. Она сохраняет свою изначальную красоту, всегда неповторимая, всегда недостижимая. Ованес Ганаланян Источник: teryan.com nashasreda.ru |
||||
|