|
|
Философские стихи фетаОтражение мировоззрения Афанасия Афанасьевича Фета в его лирике
Ars longa, vita brevis est. Гёте Лирика Афанасия Афанасьевича Фета занимает особое место среди шедевров русской литературы. Его поэтическая манера письма - «фетовский почерк» - придали его поэзии неповторимое очарование. Фет прожил долгую плодотворную творческую жизнь. Он писал стихи более пятидесяти лет. Он был студентом, военным, помещиком, мировым судьей, публицистом «Русского вестника», камергером двора Его Императорского Величества, но главное – он был Поэтом. Фет – пожалуй, единственный из великих русских поэтов, убежденно и последовательно ограждавший свой мир от разного рода социальных и политических проблем. Однако это совсем не означает, что он не обращал совершенно никакого внимания на данные проблемы. Напротив, многие из них вызывали его неподдельный интерес. Эти проблемы поэт обсуждал в своих публицистических статьях, очерках и переписке. Однако в его поэзию они проникали крайне редко. В этом и заключалась творческая позиция и поэтическое мироощущение Фета. Он как бы чувствовал непоэтичность тех политических и общественных проблем и идей, которые он так горячо отстаивал. Эстетическая позиция Фета заключалась в том, что он вообще считал непоэтичным всякое произведение, в котором присутствует любая ясно выраженная общественно-политическая идея. Именно поэтому художественные принципы некрасовской школы вызывали у него острое эстетическое неприятие, не говоря уже об остром идейном антагонизме. Принципы «чистого искусства» отнюдь не были для Фета чем-то умозрительным. Можно сказать, что они выражали суть самой природы его поэтического творчества. О творческом мировоззрении Фета различными исследователями его поэтического наследия и биографии сказано достаточно. Это касается, в том числе, и связи поэзии Фета с философией. Мнения литературоведов и критиков на этот счет довольно разнообразны. Философские идеи в лирике Фета Западная философия оказала заметное влияние на развитие русской культуры XIX века. Одним из зарубежных философов, чьи идеи воздействовали на русскую литературу, был Артур Шопенгауэр. Популярность пришла к Шопенгауэру лишь в конце жизни, хотя его основной труд «Мир как воля и представление» был завершен уже в 1818 году. Шопенгауэр создал оригинальную философскую систему, в которую в качестве составных частей вошли взгляды Платона, Канта и некоторые постулаты древнеиндийской философии. Вслед за Кантом Шопенгауэр заявляет, что мир непознаваем. Однако в отличие от постулата кантианской философии, утверждающего, что мир таков, каким мы его представляем, мысль Шопенгауэра звучит так: «мир существует только в силу того, что мы его представляем». Учение Платона о вечных и неизменных идеях Шопенгауэр применил при создании своей эстетики. С их помощью он обосновал происхождение и объяснил значение искусства. Настоящей находкой для философа стали древнеиндийские «Упанишады» и «Пураны». Из них он заимствовал понятие «майи», т.е. иллюзии. Шопенгауэр очень активно интересовался также буддийской философией, в частности, учением о нереальности (шунья) материального мира, которое в особенности распространялось буддийской школой мадхьямиков. Кроме того, в его систему вошли некоторые элементы учения индийской атеистической школы санкхья и философии позднего Шеллинга. Другая основная категория философии Шопенгауэра – Мировая Воля – была привнесена из философской системы Якова Бёме. Мировая Воля представляет собой могучее творческое начало, которое порождает все существующее в этом мире. Мировая Воля бессознательна, она лишена смысла и часто ведет себя совершенно абсурдным образом. Ее не интересует ни прошлое, ни будущее, а все происходящее в этом мире лишено связи и значения. Любой процесс – это лишь случайная смена событий. При этом Мировая Воля постоянно саморазрушает и самовоссоздает себя. Интересно, что данное положение Шопенгауэр иллюстрировал картинками из жизни современного ему общества. Так он заявлял, что «социальная жизнь проникнута скудоумием и пошлостью, завистью и лицемерием. Забота о ближних и борьба за счастье угнетенных то и дело оказываются на поверку искательством собственной выгоды, патриотические призывы - маской своекорыстного национализма, парламентская болтовня – прикрытием самого беззастенчивого группового и личного эгоизма, выспренная демонстрация религиозных чувств – маскировкой ханжеской бессовестности. Большинство философов стремятся не к тому, чтобы обнаружить истину, но лишь к тому, чтобы утвердить свое материальное благополучие, и ради этого они приобретают показную эрудицию, демонстрируют мнимую оригинальность, а больше всего стараются угодить вкусам публики. Они готовы пресмыкаться перед государством и церковью. Жизнь людей в обществе полна нужды, страха, горя и страданий. Тревоги чередуются с разочарованиями, а отделяющие их друг от друга моменты удовлетворения своих желаний мимолетны и приносят затем скуку и новые страдания». Следует заметить, что немецкий философ достаточно метко обрисовал действительность. За последние двести лет она почти не изменилась к лучшему. Итак, разумное познание мира, по Шопенгауэру, невозможно. Однако существует возможность интуитивного познания, что является прерогативой искусства. Только искусство способно воспринимать мир адекватно его сущности. Вытекающая из этого рассуждения эстетика созерцания оказалась наиболее продуктивной для русской культуры того времени. Особенную роль она сыграла в формировании поэтики символизма. Кроме Фета идеями Шопенгауэра одно время были увлечены И.С. Тургенев и Л.Н. Толстой. И если Толстого в большей мере интересовали этические аспекты учения, то для Фета наиболее ценной его частью была, разумеется, эстетическая сфера. Эстетика Шопенгауэра, подразумевающая отрешение от индивидуальности, способность интуитивного постижения сущности мира, оказалась, несомненно, близка поэту. Особенно же важным для Фета было утверждение философа о возможности искусства охватывать постоянно меняющийся мир в его частных проявлениях, которые, по Шопенгауэру, эквивалентны целому. Взаимодействие творчества Фета с философией Шопенгауэра отмечается многими исследователями. Например, А.Ф. Захаркиным: «В 80-е годы Фет много переводил, увлекался философией Шопенгауэра и перевел его книгу «Мир как воля и представление». Усвоив пессимистические утверждения Шопенгауэра, Фет пришел к выводу о бесполезности усилий, направленных на изменение мира. В духе своего учителя Шопенгауэра Фет делил познание на «низшее» и «высшее». Разум способен лишь на «низшее» познание, а «высшее» доступно только искусству. Оно схватывает мир в его сущности, оставаясь непреднамеренным, иррациональным. От немецкого философа у Фета отрицание значения разума в искусстве. Поэт прямо говорил об этом: «В деле свободных искусств я мало ценю разум в сравнении с бессознательны инстинктом (вдохновением), пружины которого от нас скрыты». Захаркина дополняет Б.Я. Бухштаб: «В позднем творчестве Фета нашли выражение любимые философские темы его статей, писем и бесед: о стихийной, органической мудрости природы, о ее «бессознательной силе», о грустной пошлости обыденной жизни и выходе из нее в мир красоты, о бесцельности, бездумности, свободе искусства, о его умиротворяющей власти, о его несвязанности с житейскими стремлениями, о бедности человеческого познания и обычного, «прозаического» слова, о богатстве искусства, преодолевающего время, превращающего мгновенное в вечное, и о бедности искусства в сравнении с естественной красотой мира. Частично эти мысли излагаются в стихах в виде прямых рассуждений и тезисов». Так, в стихотворениях «Ничтожество» и «Смерти» Фет в подобной форме пересказывает мысли Шопенгауэра о смерти (из 41-й главы II части «Мира как воли и представления)». Рассмотрим оба эти стихотворения. Тебя не знаю я. Болезненные крики На рубеже твоем рождала грудь моя, И были для меня мучительны и дики Условья первые земного бытия.
Сквозь слез младенческих обманчивой улыбкой Надежда озарить, сумела мне чело, И вот всю жизнь с тех пор ошибка за ошибкой, Я все ищу добра – и нахожу лишь зло.
И дни сменяются утратой и заботой (Не все ль равно: один иль много этих дней!), Хочу тебя забыть над тяжкою работой, Но миг – и ты в глазах с бездонностью своей.
Что ж ты? Зачем? – Молчат и чувства и познанье. Чей глаз хоть взглянул в роковое дно? Ты – это ведь я сам. Ты только отрицанье Всего, что чувствовать, что мне узнать дано.
Что ж я узнал? Пора узнать, что в мирозданьи, Куда ни обратись, - вопрос, а не ответ; А я дышу, живу и понял, что в незнаньи Одно прискорбное, но страшного в нем нет.
А между тем, когда б в смятении великом Срываясь, силой я хоть детской обладал, Я встретил бы твой край тем самым резким криком, С каким я некогда твой берег покидал. («Ничтожество»). Действительно, это стихотворение можно назвать гимном философии Шопенгауэра. Второе же, «Смерти», уже не так однозначно: Я в жизни обмирал и чувство это знаю, Где мукам всем конец и сладок томный хмель; Вот почему я вас без страха ожидаю, Ночь безрассветная и вечная постель!
Пусть головы моей рука твоя коснется И ты сотрешь меня из списка бытия, Но пред моим судом, покуда сердце бьется, Мы силы равные, и торжествую я.
Еще ты каждый миг моей покорна воле, Ты тень у ног моих, безличный призрак ты; Покуда я дышу – ты мысль моя, не боле, Игрушка шаткая тоскующей мечты. В данном стихотворении можно отметить и мотивы присущие философии Шопенгауэра (наименование смерти «тенью», «безличным призраком», а также утверждение о покорности смерти воле поэта). Однако есть и отступления. Так, автор заявляет смерти: «мы силы равные, и торжествую я», декларируя, таким образом наличие феномена смерти как отдельной, независимой от представления человека, пусть и непознанной, силы. Да и, кроме того, если строго подходить к постулатам философии Шопенгауэра, то можно выявить явное противоречие. Ведь, если мир и жизнь – иллюзия, то откуда взяться смерти? Как может умереть тот, кто никогда не жил? Интересно, что существует еще одно стихотворение Фета с названием «Смерти», написанное в 1857 году, т.е. на 27 лет раньше, чем рассмотренное выше. Когда, измучен жаждой счастья И громом бедствий оглушен, Со взором, полным сладострастья, В тебе последнего участья Искать страдалец обречен, -
Не верь, суровый ангел бога, Тушить свой факел погоди. О, как в страданьи веры много! Постой! Безумная тревога Уснет в измученной груди.
Придет пора – пора иная: Повеет жизни благодать, И будет тот, кто, изнывая, В тебе встречал предтечу рая, Перед тобою трепетать.
Но кто не молит и не просит, Кому страданье не дано, Кто жизни злобно не поносит, А молча, сознавая, носит Твое могучее зерно,
Кто дышит с равным напряженьем, - Того, безмолвна, посети, Повея полным примиреньем, Ему предстань за сновиденьем И тихо вежды опусти. Отличие данного стихотворения от более позднего «тёзки», на мой взгляд, очевидно. Если в произведении 1884 года, кроме философских идей Шопенгауэра, обнаруживается еще и непримиримый конфликт лирического героя со смертью, то в данном случае смерть изображается почти как друг, помогающий тому, «кто не молит и не просит», избавиться от непереносимой тяжести бытия. Кроме этих двух стихотворений с одинаковым названием, теме смерти посвящено еще одно, написанное в 1878 году. Оно так и называется – «Смерть». «Я жить хочу! – кричит он, дерзновенный. – Пускай обман! О, дайте мне обман!» И в мыслях нет, что это лед мгновенный, А там, под ним, - бездонный океан.
Бежать? Куда? Где правда, где ошибка? Опора где, чтоб руки к ней простерть? Что ни расцвет живой, что ни улыбка, - Уже под ними торжествует смерть.
Слепцы напрасно ищут, где дорога, Доверяясь чувств слепым поводырям; Но если жизнь – базар крикливый бога, То только смерть – его бессмертный храм. В данном стихотворении автор высказывает глубокую философскую мысль о преходящести всего сущего. Жизнь – лишь временное, недолговечное, да и, кроме того, нереальное явление («обман»), а смерть – это вполне реально и навсегда. Здесь тоже наблюдается взаимосвязь с философией Шопенгауэра, в той ее части, где говорится об иллюзорности бытия. Интересна также ассоциация, данная в последней строке. Правда, непонятно, что именно имел в виду поэт. То ли, что смерть – единственная реальность мироздания, то ли, что бог в разрушении преуспел гораздо больше, чем в созидании. Обращает на себя внимание неподдельный интерес поэта к теме смерти. Хотя сам Фет неоднократно заявлял, что совершенно не боится умереть, возникает ощущение, что все разговоры о смерти были своего рода психотерапией этой фобии. Показательна та эволюция, которую претерпел образ смерти в трех данных стихотворениях. В первом (хронологически) смерть – друг, утешитель; во втором – бессмертный храм бога; а в третьем – палач, ожидающий момента для взмаха топором. Еще одним стихотворением, в котором наглядно представлена философия Шопенгауэра, является «Добро и зло»: Два мира властвуют от века, Два равноправных бытия: Один объемлет человека, Другой – душа и мысль моя.
И как в росинке чуть заметной Весь солнца лик ты узнаешь, Так слитно в глубине заветной Все мирозданье ты найдешь.
Не лжива юная отвага: Согнись под роковым трудом – И мир свои раскроет блага; Но быть не мысли божеством.
И даже в час отдохновенья, Подъемля потное чело, Не бойся горького сравненья И различай добро и зло.
Но если на крылах гордыни Познать дерзаешь ты, как бог, Не заноси же в мир святыни Своих невольничьих тревог
Пари всезрящий и всесильный, И с незапамятных высот Добро и зло, как прах могильный, В толпы людские отпадет. Здесь очевидно противопоставление человека искусства, который свободен, для которого не существует добра и зла, людям толпы, вынужденным влачить существование в мире, который «объемлет человека». Характерной для философии Шопенгауэра является также мысль, выраженная во втором катрене. В нем декларируется возможность познавать действительность по одному ее фрагменту, пусть даже очень маленькому. Следующее стихотворение написано в самом начале увлечения Фета философией Шопенгауэра и напрямую с ней связано. 1 Измучен жизнью, коварством надежды, Когда им в битве душой уступаю, И днем и ночью смежаю я вежды И как-то странно порой прозреваю.
Еще темнее мрак жизни вседневной, Как после яркой осенней зарницы, И только в небе, как зов задушевный, Сверкают звезд золотые ресницы.
И так прозрачна огней бесконечность, И так доступна вся бездна эфира, Что прямо смотрю я из времени в вечность И пламя твое узнаю, солнце мира.
И неподвижно на огненных розах Живой алтарь мирозданья курится, В его дыму, как в творческих грезах, Вся сила дрожит и вся вечность снится.
И все, что мчится по безднам эфира, И каждый луч, плотской и бесплотный, - Твой только отблеск, о солнце мира, И только сон, только сон мимолетный.
И этих грез в мировом дуновеньи Как дым несусь я и таю невольно, И в этом прозреньи, и в этом забвеньи Легко мне жить и дышать мне не больно.
2 В тиши и мраке таинственной ночи Я вижу блеск приветливый и милый, И в звездном хоре знакомые очи Горят в степи над забытой могилой.
Трава поблекла, пустыня угрюма, И сон сиротлив, одинокой гробницы, И только в небе, как вечная дума, Сверкают звезд золотые ресницы.
И снится мне, что ты встала из гроба, Такой же, какой ты с земли отлетела, И снится, снится: мы молоды оба, И ты взглянула, как прежде глядела. Стихотворению предпослан эпиграф из Шопенгауэра: «Равномерность течения времени во всех головах доказывает более, чем что-либо другое, что мы все погружены в один и тот же сон; более того, что все видящие этот сон являются единым существом». Интересно, что данное утверждение философа, не говоря об его абсурдности, почти никак не связано с содержанием стихотворения. Единственным связующим моментом здесь является образ «сна» как бытия мироздания. Однако этот образ настолько насыщен красками, событиями, картинами вселенной, что воспринимается действительно как «прозренье». Данное стихотворение – последнее в не очень длинном ряду произведений по мотивам философии Шопенгауэра. Однако, это отнюдь не последнее философское стихотворение Фета. Примерно в это же время, в 1883 году, поэт пишет такие стихи: Молятся звезды, мерцают и рдеют, Молится месяц, плывя по лазури, Легкие тучки, свиваясь, не смеют С темной земли к ним притягивать бури.
Видны им наши томленья и горе, Видны страстей неподсильные битвы Слезы в алмазном трепещут их взоре – Всё же безмолвно горят их молитвы. Здесь явно прослеживается опровержение идей немецкого философа. Мир в данном произведении показан не только обладающим сознанием, но и сочувствием к человеческим страданиям. В свете сравнения поэтического мировоззрения Тютчева и Фета огромный интерес представляет стихотворение последнего «Никогда», написанное в 1879 году. Данное произведение можно назвать фетовским вариантом «Последнего катаклизма». Проснулся я. Да, крыша гроба. – Руки С усильем простираю и зову На помощь. Да, я помню эти муки Предсмертные. – Да, это наяву! – И без усилий, словно паутину, Сотлевшую раздвинул домовину.
И встал. Как ярок этот зимний свет Во входе склепа! Можно ль сомневаться? – Я вижу снег. На склепе двери нет. Пора домой. Вот дома изумятся! Мне парк знаком, нельзя с дороги сбиться. А как он весь успел перемениться!
Бегу. Сугробы. Мертвый лес торчит Недвижными ветвями в глубь эфира, Но ни следов, ни звуков. Все молчит, Как в царстве смерти сказочного мира. А вот и дом. В каком он разрушеньи! И руки опустились в изумленьи.
Селенье спит под снежной пеленой, Тропинки нет по всей степи раздольной. Да, так и есть: над дальнею горой Узнал я церковь с ветхой колокольней. Как мерзлый путник в снеговой пыли, Она торчит в безоблачной дали.
Ни зимних птиц, ни мошек на снегу. Все понял я: земля давно остыла И вымерла. Кому же берегу В груди дыханье? Для кого могила Меня вернула? И мое сознанье С чем связано? И в чем его призванье?
Куда идти, где некого обнять, Там, где в пространстве затерялось время? Вернись же, смерть, поторопись принять Последней жизни роковое бремя, А ты, застывший труп земли, лети, Неся мой труп по вечному пути!» Образ мертвой Земли, летящей в бесконечности, потрясает воображение. В отличие от эпической картины Тютчева, стихотворение Фета вызывает невольное чувство страха. Единственным обнадеживающим моментом здесь является название. На мой взгляд, это одно из лучших произведений не только в лирике Фета, но и во всей русской поэзии. В свое время много было сказано о негативном восприятии Фетом христианского вероучения. Так, например, В.В. Кожинов говорит следующее: «Напомню, что Фет был принципиальным атеистом, и бог для Фета – символ Космоса в его бесконечности, к которой он приравнивает беспредельность личностного сознания и воли». Нельзя не согласиться с известным ученым, если речь идет о таком стихотворении: Не тем господь, могуч, непостижим Ты пред моим мятущимся сознаньем, Что в звездный день твой светлый серафим Громадный шар зажег над мирозданьем
И мертвецу с пылающим лицом Он повелел блюсти твои законы, Все пробуждать живительным лучом, Храня свой пыл столетий миллионы.
Нет, ты могуч и мне непостижим Тем, что я сам, бессильный и мгновенный, Ношу в груди, как оный серафим, Огонь сильней и ярче всей вселенной.
Меж тем как я – добыча суеты, Игралище ее непостоянства, - Во мне он вечен, вездесущ, как ты, Ни времени не знает, ни пространства. Но есть у Фета одно стихотворение, которое невозможно трактовать иначе, как только во взаимосвязи с христианской традицией: Когда Божественный бежал людских речей И празднословной их гордыни, И голод забывал и жажду многих дней, Внимая голосу пустыни,
Его, взалкавшего, на темя серых скал Князь мира вынес величавый. «Вот здесь, у ног твоих, все царства, - он сказал, - С их обаянием и славой.
Признай лишь явное, пади к моим ногам, Сдержи на миг порыв духовный – И эту всю красу, всю власть тебе отдам И покорюсь в борьбе неровной».
Но Он ответствовал: «Писанию внемли: Пред богом-господом лишь преклоняй колени!» И сатана исчез – и ангелы пришли В пустыне ждать Его велений». Известно, что на протяжении всей своей жизни Фет проповедовал принципы «чистого искусства», главным из которых являлось требование исключения из лирического произведения отчетливо выраженных тезисов или идей. Причем неважно каких – социальных, политических или мировоззренческих. Таким образом, все стихотворения, рассмотренные в этой статье, являются нарушением поэтом собственных принципов и установок. Правда, подобных фактов в поэтической биографии Фета было совсем немного. Гораздо больше в его творчестве примеров следования своим взглядам. Именно им и посвящена следующая статья. Закончить же данную статью хотелось бы замечательным стихотворением, которое Фет написал в конце жизни и посвятил поэтам-единомышленникам. В нем в концентрированной форме отразилось желание автора быть понятым собратьями по перу, да и не только ими. ПОЭТАМ Сердце трепещет отрадно и больно, Подняты очи, и руки воздеты. Здесь на коленях я снова невольно, Как и бывало, пред вами, поэты.
В ваших чертогах мой дух окрылился, Правду провидит он с высей творенья; Этот листок, что иссох и свалился, Золотом вечным горит в песнопеньи.
Только у вас мимолетные грезы Старыми в душу глядятся друзьями, Только у вас благовонные розы Вечно восторга блистают слезами.
С торжищ житейских, бесцветных и душных, Видеть так радостно тонкие краски, В радугах ваших, прозрачно-воздушных, Неба родного мне чудятся ласки.
Автор: Дмитрий Варапаев
Читайте статью "Принципы «свободного искусства» и пейзажная лирика Фета", а также мои статьи о лирике Тютчева (здесь, здесь и здесь) и акмеизме.
www.varapaev.ru Философские стихи Фета: читать Философские стихотворения ФетаФилософские стихи Фета: читать Философские стихотворения Фета Skip to contentСписок стихотворений:
stihotvorenie.su читать Короткие философские стихотворения ФетаКороткие философские стихи Фета: читать Короткие философские стихотворения Фета Skip to contentСписок стихотворений:
stihotvorenie.su Стихотворения Афанасия Фета - образы, философия, анализМеню статьи: Во второй половине 70-х годов XIX века в культурной жизни России произошло важное событие. Это событие удивило многих ученых и художников. В русском переводе выходит главный труд знаменитого немецкого философа Артура Шопенгауэра «Мир как воля и представление». Стихотворения Фета тоже испытали на себе влияние немецкой философии. Читатели удивились другому моменту. Дело в том, что перевод осуществил Афанасий Фет. Писатель вошел в историю литературы как гениальный поэт, тонкий лирик, выразитель интимных движений человеческой души. Писатель сначала взялся за перевод фундаментального труда Канта – «Критика чистого разума». Позже Фет обратился к переводу трудов Шопенгауэра. Пессимизм немецкого философа резонировал с настроениями фетовских стихов. Впрочем, раннее и позднее творчество поэта отличаются друг от друга. Рассмотрим в качестве примера произведение под названием «Какая ночь! Как воздух чист…». Анализ фетовского стихотворенияАвтор создает это произведение в погожие дни 1857 года. Афанасий Афанасиевич к этому моменту успел издать три цикла своих лирических текстов. Литератор заслужил положительные отзывы литературных критиков. Критики видели в русском поэте художника, способного парой слов-штрихов передавать красоты пейзажей. Произведение, которое мы проанализируем ниже, лишь подтверждает мастерство Фета. Omnia in comparatione cognitur: познание в сравненииФет придерживался классической максимы: «все познается в сравнении». Поэтому писатель часто сравнивал стихию, природу с состоянием души человека. В этом творении автор, соответственно, отождествляет благодатную ночную тишину и вдохновение. Последнее – тоже состояние души, а в данном случае вдохновение выступает также основой сюжета. Композиционные особенности произведенияКритики выделяют в фетовском творении несколько частей:
О средствах художественной выразительности текста
При создании произведения писатель использовал четырехстопный ямб – любимый стихотворный размер русского гения. Автор расставляет в тексте смысловые акценты, обращаясь к ударениям. Большая часть таких ударений касается восклицаний. Фет намеренно избегает эмоциональной экзальтированности и пафосного излишества. Атмосфера произведения отличается спокойным характером. Фетовские настроенияИтак, писатель – один за другим – перечисляет все характеристики ночи. Это время суток кажется автору прекрасным периодом. Ночь сулит герою ощущение блаженного покоя, свободы. Страсти отпускают душу человека в это время, даруя желанное спокойствие.
День отличается активностью, излишними эмоциями, ночь – напротив, тиха и спокойна. Литератор подчеркивает эти отличия, снабжая первую часть обильными восклицаниями. Вторая же часть насыщается умиротворенным настроем, спокойными чувствами. Фетовская лирика отличается философским характером. Автор начинает с описания природы, а потом переходит к философским размышлениям. Границу лирики и философии сглаживают эпитеты. Например, такие слова, как «безмятежный», «мирный», «светлый», относятся и к природе, и к человеку. Писатель делает акцент на слиянии, на гармонии стихии и человеческого внутреннего мира. Фет как поэт и философТак кто же А. Фет по своим духовным предпочтениями – поэт или философ, лирик или кабинетный ученый кантовского толка, художник или мыслитель? В решении этого вопроса формальная логика с ее законами мышления по принципу «или – или» нам не поможет. В таком случае необходимо обращаться к логике диалектической. Эта логика преодолевает подобные противоречия и выводит на простор свободной мысли по принципу «и – и». Фет олицетворял в себе и поэта, и философа: два лика. Обе эти ипостаси гармонично сочетались в одном человеке. Фетовская поэзия философская, а философия запечатлелась в поэтических формах. В неразрывном единстве этих двух форм приоритетной является поэзия. Фетовская философияФет своей поэтическим творчеством доказал, что философия может воплощаться не только в абстрактной мысли, в логических формах ума, но и в поэтически-чувственных интенциях. Поэт-мыслитель в своих произведениях обращается к «вечным» вопросам человеческой жизни:
И, конечно, в центре внимания писателя – фундаментальные онтологические проблемы и темы. Среди этого списка тем проблема жизни и смерти – одна из основных. Чем вдохновлялся Фет?Парадоксальным является тот факт, что Фет отрицательно относился к термину «метафизика», который является эквивалентом понятия «философия». В 30–40-е годы XIX века в России представители творческой интеллигенции – А. Герцен, Н. Огарев, М. Бакунин, В. Белинский, А. Григорьев – товарищ и собрат А. Фета – восхищались метафизическими теориями И. Канта, Ф. Шеллинга, Г. Гегеля. Эти деятели пытались интерпретировать свои представления о русской действительности в контексте учений немецких философов. Фет в свои молодые годы дистанцировался от этих учений. Интересы писателя в то время были другими. Внимание поэта поглотило поэтическое творчество.
В свои девятнадцать лет Афанасий Афанасиевич опубликовал сборник стихов «Лирический пантеон». Таким образом, уже в студенческие годы Фета – как поэта – признали литературные критики и знатоки русской поэзии (В. Белинский, С. Шевырев, М. Погодин и другие). Поэт и культурные реалииСледует отметить, что Фет своим интересом к философии попал в струю времени. Отдельные талантливые литераторы в России относились к метафизике (философии) с некоторой опаской. Пушкин недоброжелательно воспринимал «немецкую метафизику». Со временем к ней потерял интерес и Тургенев, с которым Фет поддерживал дружеские творческие связи. К тому же официальные правящие круги в России относились к философии всегда с подозрением – как к вредной формы мышления. В начале 50-х годов XIX века преподавание философии в университетах России находилось под запретом.
Казалось бы, что в этой ситуации Фет должен дистанцироваться от философии. Но с годами интерес писателя к метафизике усиливался. Точнее, Фет отличался философским мировоззрением. Эта позиция автора отражалась в поэтическом восприятии мира и человека. Фет дружил с Толстым, Страховым и другими видными личностями того времени. Поощрительные отзывы последних про интерес Фета к немецкой метафизике и переводческой деятельности способствовали утверждению философских мотивов в творчестве поэта. Фет как переводчик поэзийФет, как уже отмечалось выше, изучал в оригинале произведения И. Канта. Апофеозом же в увлечении автора серьезной философией стало изучение философских трудов Шопенгауэра и квалифицированный их перевод на русский язык. Кроме философских произведений, Фет переводил тексты иностранных поэтов. «Философская поэзия»Исследователи фетовского творчества утверждают, что поэт не признавал такого литературного жанра, как «философская поэзия». Фет высказывал мнение о том, что не существует так называемой «поэзии мысли». Поэзия, если это настоящая поэзия, по мнению литератора, органично содержит элементы философской рефлексии. Поэзия выражает их опосредованно, через поэтическое ощущение художника слова, через неуловимые, тонкие оттенки ума.
Когда Фет переводил с немецкого на русский язык философские произведения Шопенгауэра, то мыслил, как профессиональный философ. Автор мыслил философскими категориями, а не поэтическим языком. Фет находил в шопенгауэровской философии элементы поэзии. Эти элементы просвечивали через призму метафизического умонастроения знаменитого немецкого философа. Поэтическое творчество Фета: темы, проблемы, настроенияТематика поэтического творчества Фета чрезвычайно разнообразна. Философские размышления автора в поэзии, особенно на завершающем этапе жизни, воплотились в циклах стихов. Эти циклы известны под названием «Вечерние огни». Один из разделов цикла («Элегии и думы») содержит стихи, на которые повлияла немецкая философия. Тема смертиВ произведении под названием «Смерть» писатель размышляет о неизбежности смерти. Все существо человека выступает против конца, смерти, ужас заполняет душу перед неотвратимостью исчезновения. Фет ищет спасения в религии, в философских учениях Востока, сознательно прибегает к обману в поисках бессмертия. Человек убеждается: как это ни прискорбно, бессмертия не существует. Все варианты, которые предлагаются для достижения бессмертия, безнадежны. Человек впадает в отчаяние, не может согласиться с обреченностью на смерть. Душевное состояние безнадежности охватывает душу. Никто и ничто не поможет человеку в понимании неизбежности смерти. Возможно, Бог, Творец, предоставит человеку гарантию бессмертия? Смертность человека является обязательным событием в проекте божественного сотворения мира. Жизнь – временная, преходящая. Пессимизм ФетаИзвестно, что Л. Толстой, с которым Фета длительное время связывали узы дружбы, также симпатизировал философии Шопенгауэра. Писатель до поры до времени разделял пессимизм этого философа относительно взглядов на проблему жизни и смерти. Шопенгауэр развивал свою метафизику на солидной историко-философской традиции.
К теме смерти Фет обращался неоднократно – и в ранний период творчества, и в последние годы жизни. Так, во втором выпуске «Вечерних огней» стареющий поэт обращается к смерти словно тет-а-тет, разговаривает с ней. Писатель воспринимает кончину без страха, как желательное явление. Тон обращения автора к смерти оптимистичный, возвышенно философский. Фет рассуждает в духе известных высказываний Эпикура. Проблема бытия: «вечные вопросы»Поэт, проживший полную тяжелых испытаний жизнь, рассуждает о «вечных» вопросах бытия. Фет выступает мудрецом, который знает цену и человеку, и его делам. Но эти извечные проблемы беспокоили Фета еще в те далекие годы, когда необходимо было самоутвердиться в социальном статусе. Тогда писателю казалось, что вся жизнь еще впереди, а смерть – весьма отдаленная перспектива. Не менее глубокой была любовь Фета и к русской природе. Природная стихия в фетовском творчествеВсе времена года: весна, лето, осень, зима – получили отражение в фетовской поэзии. Сам поэт неоднократно признавался, что больше всего ему нравится весна – пора пробуждения природы после длительного зимнего анабиоза.
Первая травка, небесная лазурь, появление ласточек, теплый дождик, цветущий сад – эти и другие знаковые слова, символы воплощали весну в стихах поэта. Образы времен годаВ весеннее время на первый план выходит образ пчел. Вот кто является истинным символом жизни, радости бытия, творческой работы! Осень вызывает сладкую грусть. Осень – необходимый этап в жизни природы (и человека), которая готовится к длительному зимнему покою.
Поэт любит весну, однако северная природа немыслима без зимы, глубоких снегов, трескучих морозов, воя метели, ледяной стужи. Но и это – обнаружение жизни. В стихии зимы скрывается своя, неповторимая прелесть. Образ ночиНо, пожалуй, самым сокровенным источником поэтического вдохновения для Фета (как и для Ф. Тютчева) была ночь. Писатель обожал ночь, посвящал свои лучшие стихи. Тютчев воспринимал ночь преимущественно сквозь призму космизма – как некое «окно», открытое в необъятный умом звездный мир. Фет, напротив, изображает ночь преимущественно художественно-экспрессивно – как состояние природы. Душа, замирая от восторга, резонируют с ночным временем. Образ звездСимволично поэт интерпретирует мир звезд. Это антипод мира обыденного, это мир грез и чистой красоты. Мир звезд и является основным предметом «чистого» искусства, в частности искусства поэзии.
Красота бессмертна, а создатели красоты, к сожалению, смертны. Физическая жизнь рано или поздно заканчивается и Парка – богиня смерти – неизбежно оборвет жизненную нить. Но жизнь духа, идеи продолжается и после смерти создателя – художника, поэта, мыслителя. Мотив жизни в фетовских текстахВ зрелые годы и особенно же в конце своей жизни душа поэта чаще обращается к философии. Это естественно: писатель стареет, слабеют физические силы. В фетовских стихах все отчетливее звучат рационалистические, окрашенные пессимизмом нотки. Умереть, оглянувшись на жизнь, – вот чего просит поэт у судьбы. Жизнь, таким образом, вовсе не является юдолью одних только страданий. Жизнь содержит много хороших и прекрасных вещей, счастье. Человек желает найти счастье до последнего дня, до последнего вздоха. r-book.club |
||
|
